Он может сложить мозаику, но не умеет умываться
Он может сложить мозаику, но не умеет умываться
Тенденция последних лет – активная работа с детьми раннего возраста и огромный запрос на работу с подростками. В нашей стране существует дефицит специалистов которые знают и умеют, как взаимодействовать с подростками с РАС.
Огромное количество специалистов отказывается работать с подростками. Им понятно, какие кризисы впереди поджидают ребенка 2х лет и как его к ним подготовить. Но с подростками иначе. Потому что неясно, как и кто работал с ним, когда тот был маленьким. Эти вещи очень взаимосвязаны.
Можно привести грубый, но очень понятный пример. Это как купить подержанный автомобиль: ты не знаешь, в скольких авариях он побывал, кто и как делал ремонт. С подростками так же: очень трудно определять функцию их поведения, так как обычно это целый комплекс как внешних так
и внутренних факторов.
Бывает, что ребенок не подпускает к себе. И сложно понять почему: это дефицит в обобщении навыков с разными людьми, это длительный опыт удержания и блокировки, когда силой оказывали физическую помощь и заставляли заниматься, или это из-за сопутствующих заболеваний.
Ко всему прочему добавляется дефицит навыков, над которыми никто не работал. Да, ребенка учили произносить слоги, складывать мозаику, сортировать карточки по категориям, но никто не занимался развитием коммуникации, базовых навыков сотрудничества, адаптивных навыков.
Его не учили самостоятельно раздеваться и одеваться, умываться и чистить зубы, мыться или готовить еду. Многие центры вводят возрастные ограничения: «Занимаемся с детьми с 2 до 10 лет». Так как для работы с подростками нужны определенные условия и обученные терапевты.
Огромное количество специалистов отказывается работать с подростками. Им понятно, какие кризисы впереди поджидают ребенка 2х лет и как его к ним подготовить. Но с подростками иначе. Потому что неясно, как и кто работал с ним, когда тот был маленьким. Эти вещи очень взаимосвязаны.
Можно привести грубый, но очень понятный пример. Это как купить подержанный автомобиль: ты не знаешь, в скольких авариях он побывал, кто и как делал ремонт. С подростками так же: очень трудно определять функцию их поведения, так как обычно это целый комплекс как внешних так
и внутренних факторов.
Бывает, что ребенок не подпускает к себе. И сложно понять почему: это дефицит в обобщении навыков с разными людьми, это длительный опыт удержания и блокировки, когда силой оказывали физическую помощь и заставляли заниматься, или это из-за сопутствующих заболеваний.
Ко всему прочему добавляется дефицит навыков, над которыми никто не работал. Да, ребенка учили произносить слоги, складывать мозаику, сортировать карточки по категориям, но никто не занимался развитием коммуникации, базовых навыков сотрудничества, адаптивных навыков.
Его не учили самостоятельно раздеваться и одеваться, умываться и чистить зубы, мыться или готовить еду. Многие центры вводят возрастные ограничения: «Занимаемся с детьми с 2 до 10 лет». Так как для работы с подростками нужны определенные условия и обученные терапевты.
Тенденция последних лет – активная работа с детьми раннего возраста и огромный запрос на работу с подростками. В нашей стране существует дефицит специалистов которые знают и умеют, как взаимодействовать с подростками с РАС.
Огромное количество специалистов отказывается работать с подростками. Им понятно, какие кризисы впереди поджидают ребенка 2х лет и как его к ним подготовить. Но с подростками иначе. Потому что неясно, как и кто работал с ним, когда тот был маленьким. Эти вещи очень взаимосвязаны.
Можно привести грубый, но очень понятный пример. Это как купить подержанный автомобиль: ты не знаешь, в скольких авариях он побывал, кто и как делал ремонт. С подростками так же: очень трудно определять функцию их поведения, так как обычно это целый комплекс как внешних так и внутренних факторов.
Бывает, что ребенок не подпускает к себе. И сложно понять почему: это дефицит в обобщении навыков с разными людьми, это длительный опыт удержания и блокировки, когда силой оказывали физическую помощь и заставляли заниматься, или это из-за сопутствующих заболеваний.
Ко всему прочему добавляется дефицит навыков, над которыми никто не работал. Да, ребенка учили произносить слоги, складывать мозаику, сортировать карточки по категориям, но никто не занимался развитием коммуникации, базовых навыков сотрудничества, адаптивных навыков.
Его не учили самостоятельно раздеваться и одеваться, умываться и чистить зубы, мыться или готовить еду. Многие центры вводят возрастные ограничения: «Занимаемся с детьми с 2 до 10 лет». Так как для работы с подростками нужны определенные условия и обученные терапевты.
Огромное количество специалистов отказывается работать с подростками. Им понятно, какие кризисы впереди поджидают ребенка 2х лет и как его к ним подготовить. Но с подростками иначе. Потому что неясно, как и кто работал с ним, когда тот был маленьким. Эти вещи очень взаимосвязаны.
Можно привести грубый, но очень понятный пример. Это как купить подержанный автомобиль: ты не знаешь, в скольких авариях он побывал, кто и как делал ремонт. С подростками так же: очень трудно определять функцию их поведения, так как обычно это целый комплекс как внешних так и внутренних факторов.
Бывает, что ребенок не подпускает к себе. И сложно понять почему: это дефицит в обобщении навыков с разными людьми, это длительный опыт удержания и блокировки, когда силой оказывали физическую помощь и заставляли заниматься, или это из-за сопутствующих заболеваний.
Ко всему прочему добавляется дефицит навыков, над которыми никто не работал. Да, ребенка учили произносить слоги, складывать мозаику, сортировать карточки по категориям, но никто не занимался развитием коммуникации, базовых навыков сотрудничества, адаптивных навыков.
Его не учили самостоятельно раздеваться и одеваться, умываться и чистить зубы, мыться или готовить еду. Многие центры вводят возрастные ограничения: «Занимаемся с детьми с 2 до 10 лет». Так как для работы с подростками нужны определенные условия и обученные терапевты.
Перед тем, как начинать любые занятия с ребенком, мы должны задать себе важный вопрос: как эти навыки изменят его жизнь или повлияют на ее качество? Будут ли они использоваться в его естественной жизненной среде? Например, когда визуальное расписание составляется без участия ребенка, когда просто ставим его перед фактом: будем лепить, потом читать, потом обед, а потом поездка к бабушке.
Важно с малых лет учить детей составлять себе расписание самостоятельно, чтобы потом в реальной жизни они могли пользоваться этой технологией и могли сами упорядочить свой день, неделю, месяц. Вплоть до того, что вы говорите своему ребенку с РАС: « У тебя есть час времени на игру», – и он сам засекает таймер и продуктивно наполняет свое время играми в которые Вы ранее научили играть, лепит, рисует, или читает.
Есть дети, у которых нет подобного навыка: оставь их одних – они ничего не будут делать, станут либо хаотично перемещаться по комнате, либо вокализировать, либо впадать в аутостимуляции.
Дети вырастают, превращаясь в подростков, а потом взрослых мужчин и женщин, которые продолжают жить без этого навыка. Тогда их родители просто вынуждены ходить за ними по пятам и постоянно, каждые 20-30 минут, давать новые задачи. Это очень тяжелая ситуация взаимной зависимости.
Важно с малых лет учить детей составлять себе расписание самостоятельно, чтобы потом в реальной жизни они могли пользоваться этой технологией и могли сами упорядочить свой день, неделю, месяц. Вплоть до того, что вы говорите своему ребенку с РАС: « У тебя есть час времени на игру», – и он сам засекает таймер и продуктивно наполняет свое время играми в которые Вы ранее научили играть, лепит, рисует, или читает.
Есть дети, у которых нет подобного навыка: оставь их одних – они ничего не будут делать, станут либо хаотично перемещаться по комнате, либо вокализировать, либо впадать в аутостимуляции.
Дети вырастают, превращаясь в подростков, а потом взрослых мужчин и женщин, которые продолжают жить без этого навыка. Тогда их родители просто вынуждены ходить за ними по пятам и постоянно, каждые 20-30 минут, давать новые задачи. Это очень тяжелая ситуация взаимной зависимости.
Перед тем, как начинать любые занятия с ребенком, мы должны задать себе важный вопрос: как эти навыки изменят его жизнь или повлияют на ее качество? Будут ли они использоваться в его естественной жизненной среде? Например, когда визуальное расписание составляется без участия ребенка, когда просто ставим его перед фактом: будем лепить, потом читать, потом обед, а потом поездка к бабушке.
Важно с малых лет учить детей составлять себе расписание самостоятельно, чтобы потом в реальной жизни они могли пользоваться этой технологией и могли сами упорядочить свой день, неделю, месяц. Вплоть до того, что вы говорите своему ребенку с РАС: « У тебя есть час времени на игру», – и он сам засекает таймер и продуктивно наполняет свое время играми в которые Вы ранее научили играть, лепит, рисует, или читает.
Есть дети, у которых нет подобного навыка: оставь их одних – они ничего не будут делать, станут либо хаотично перемещаться по комнате, либо вокализировать, либо впадать в аутостимуляции. Дети вырастают, превращаясь в подростков, а потом взрослых мужчин и женщин, которые продолжают жить без этого навыка. Тогда их родители просто вынуждены ходить за ними по пятам и постоянно, каждые 20-30 минут, давать новые задачи. Это очень тяжелая ситуация взаимной зависимости.
Важно с малых лет учить детей составлять себе расписание самостоятельно, чтобы потом в реальной жизни они могли пользоваться этой технологией и могли сами упорядочить свой день, неделю, месяц. Вплоть до того, что вы говорите своему ребенку с РАС: « У тебя есть час времени на игру», – и он сам засекает таймер и продуктивно наполняет свое время играми в которые Вы ранее научили играть, лепит, рисует, или читает.
Есть дети, у которых нет подобного навыка: оставь их одних – они ничего не будут делать, станут либо хаотично перемещаться по комнате, либо вокализировать, либо впадать в аутостимуляции. Дети вырастают, превращаясь в подростков, а потом взрослых мужчин и женщин, которые продолжают жить без этого навыка. Тогда их родители просто вынуждены ходить за ними по пятам и постоянно, каждые 20-30 минут, давать новые задачи. Это очень тяжелая ситуация взаимной зависимости.
Подростки – это всегда сложно
Подростки – это всегда сложно
Подростковый период – это непростое время для всех. Дети перестают управлять своим телом – оно меняется и становится «чужим», а верх над всем берут эмоции, которые также трудно осознавать и контролировать. Родителям тоже непросто, ведь все подростки эмоциональны и очень переменчивы. То они смеются, то плачут, то кричат, то просят о помощи.
Переживать это с обычными детьми немного проще, ведь они умеют обслуживать себя сами: поесть, когда захотят, переодеться, помыться и поухаживать за собой в критические дни (менструальный цикл).
Обучить детей с расстройством аутистического спектра этим простым навыкам очень непросто. Показать пример один-два раза не поможет. Требуется время, многократное повторение, автоматизация, обобщение.
Обучение этим навыкам – не мотивирующее и даже раздражающее занятие, поэтому требуется внешнее подкрепление удачных попыток. В прикладном анализе поведения есть специальные технологии для установления сотрудничества и продуктивного взаимодействия. Люди с РАС сенсорно разбалансированы. Например, когда на голову льется струя воды, это может быть очень неприятно.
У одного моего ученика было что-то похожее: был сильный страх, даже когда вода лилась из лейки,
не говоря уже о струе воды в душе.
В этих случаях вырабатывается индивидуальная стратегия помощи, десенсибилизация: кому-то удобно поливать себя водой из ковшика, кому-то набирать ванну. Если с боязнью воды разобрались, дальше предстоит самая тяжелая работа – овладение комплексным навыком принимать душ.
Переживать это с обычными детьми немного проще, ведь они умеют обслуживать себя сами: поесть, когда захотят, переодеться, помыться и поухаживать за собой в критические дни (менструальный цикл).
Обучить детей с расстройством аутистического спектра этим простым навыкам очень непросто. Показать пример один-два раза не поможет. Требуется время, многократное повторение, автоматизация, обобщение.
Обучение этим навыкам – не мотивирующее и даже раздражающее занятие, поэтому требуется внешнее подкрепление удачных попыток. В прикладном анализе поведения есть специальные технологии для установления сотрудничества и продуктивного взаимодействия. Люди с РАС сенсорно разбалансированы. Например, когда на голову льется струя воды, это может быть очень неприятно.
У одного моего ученика было что-то похожее: был сильный страх, даже когда вода лилась из лейки,
не говоря уже о струе воды в душе.
В этих случаях вырабатывается индивидуальная стратегия помощи, десенсибилизация: кому-то удобно поливать себя водой из ковшика, кому-то набирать ванну. Если с боязнью воды разобрались, дальше предстоит самая тяжелая работа – овладение комплексным навыком принимать душ.
Подростковый период – это непростое время для всех. Дети перестают управлять своим телом – оно меняется и становится «чужим», а верх над всем берут эмоции, которые также трудно осознавать и контролировать. Родителям тоже непросто, ведь все подростки эмоциональны и очень переменчивы. То они смеются, то плачут, то кричат, то просят о помощи.
Переживать это с обычными детьми немного проще, ведь они умеют обслуживать себя сами: поесть, когда захотят, переодеться, помыться и поухаживать за собой в критические дни (менструальный цикл).
Обучить детей с расстройством аутистического спектра этим простым навыкам очень непросто. Показать пример один-два раза не поможет. Требуется время, многократное повторение, автоматизация, обобщение.
Обучение этим навыкам – не мотивирующее и даже раздражающее занятие, поэтому требуется внешнее подкрепление удачных попыток. В прикладном анализе поведения есть специальные технологии для установления сотрудничества и продуктивного взаимодействия. Люди с РАС сенсорно разбалансированы. Например, когда на голову льется струя воды, это может быть очень неприятно. У одного моего ученика было что-то похожее: был сильный страх, даже когда вода лилась из лейки, не говоря уже о струе воды в душе.
В этих случаях вырабатывается индивидуальная стратегия помощи, десенсибилизация: кому-то удобно поливать себя водой из ковшика, кому-то набирать ванну. Если с боязнью воды разобрались, дальше предстоит самая тяжелая работа – овладение комплексным навыком принимать душ.
Переживать это с обычными детьми немного проще, ведь они умеют обслуживать себя сами: поесть, когда захотят, переодеться, помыться и поухаживать за собой в критические дни (менструальный цикл).
Обучить детей с расстройством аутистического спектра этим простым навыкам очень непросто. Показать пример один-два раза не поможет. Требуется время, многократное повторение, автоматизация, обобщение.
Обучение этим навыкам – не мотивирующее и даже раздражающее занятие, поэтому требуется внешнее подкрепление удачных попыток. В прикладном анализе поведения есть специальные технологии для установления сотрудничества и продуктивного взаимодействия. Люди с РАС сенсорно разбалансированы. Например, когда на голову льется струя воды, это может быть очень неприятно. У одного моего ученика было что-то похожее: был сильный страх, даже когда вода лилась из лейки, не говоря уже о струе воды в душе.
В этих случаях вырабатывается индивидуальная стратегия помощи, десенсибилизация: кому-то удобно поливать себя водой из ковшика, кому-то набирать ванну. Если с боязнью воды разобрались, дальше предстоит самая тяжелая работа – овладение комплексным навыком принимать душ.
Как мыться
Как мыться
Один из первых шагов – понять, что в душ нельзя ходить в одежде. Сначала нужно приготовить себе чистое полотенце и одежду, раздеться. Дальше регулирование температуры воды, чтобы человек
не полез под кипяток или ледяную воду. Есть дети с РАС, у которых низкий болевой порог, а значит, они вначале могут и не почувствовать боль. Далее мы пошагово разбиваем комплексное поведение, как принимать душ, на маленькие шаги (анализ задачи). Там, где нужна помощь – помогаем, где ребенок справляется сам не вмешиваемся. Постепенно, убирая свои подсказки переводим
в самостоятельные реакции. Ждать, что этот навык сформируется самостоятельно – ошибка.
Ребенок может намылить себя, не смыть и просто выйти из душа. Для этого придумываются новые маркеры: либо по цветам, либо по цифрам. Первое – омыть тело водой, второе – намылить тело, третье – вымыть каждую часть тела, четвертое – смыть мыло. Процесс мытья головы – такая же схема. Это цепочка действий, где каждый шаг является пусковым стимулом для следующего.
В моей практике был случай, когда мы учили уже подрастающего ребенка мыться самостоятельно.
До этого мама мыла его сама, а потом пришло время выйти из этого процесса. Мы постепенно осваивали процесс, пока не дошли до того, что ребенок фактически все делал сам, мама лишь указывала пальцем: сначала гель, потом шампунь, теперь смыть водой.
Здесь все равно есть зависимость. Без маминых подсказок он не чувствовал, хорошо ли вымыты волосы, в какой последовательности использовать шампунь и гель для душа. Поэтому мы разработали целую концепцию, чтобы убрать маму из ванны и научить ребенка мыться полностью самостоятельно.
Все получилось: мы записали на диктофон мамин голос с полной последовательностью действий.
Включались отрывки записи, и подросток, как под диктовку, выполнял все шаги, но мамы физически
в ванной не было. Это временный вариант подсказки, от которой мы тоже постепенно ушли.
Для некоторых детей придумываем систему коробок: в первой – то, чем нужно себя намылить
(гель, шампунь), во вторую переставляем то, что уже использовалось. То есть при каждом мытье баночки с гелем и шампунем переходят из первой коробки во вторую.
Такая система помогает установить конечность действий, иначе ребенок может нанести гель, смыть, потом снова нанести и смыть. И так много раз подряд. Самое важное – руководствоваться здравым смыслом, не придумывать лишнего и не упрощать там, где нужны детали. Все очень индивидуально. Но стоит того, чтобы потратить свое время и силы.
не полез под кипяток или ледяную воду. Есть дети с РАС, у которых низкий болевой порог, а значит, они вначале могут и не почувствовать боль. Далее мы пошагово разбиваем комплексное поведение, как принимать душ, на маленькие шаги (анализ задачи). Там, где нужна помощь – помогаем, где ребенок справляется сам не вмешиваемся. Постепенно, убирая свои подсказки переводим
в самостоятельные реакции. Ждать, что этот навык сформируется самостоятельно – ошибка.
Ребенок может намылить себя, не смыть и просто выйти из душа. Для этого придумываются новые маркеры: либо по цветам, либо по цифрам. Первое – омыть тело водой, второе – намылить тело, третье – вымыть каждую часть тела, четвертое – смыть мыло. Процесс мытья головы – такая же схема. Это цепочка действий, где каждый шаг является пусковым стимулом для следующего.
В моей практике был случай, когда мы учили уже подрастающего ребенка мыться самостоятельно.
До этого мама мыла его сама, а потом пришло время выйти из этого процесса. Мы постепенно осваивали процесс, пока не дошли до того, что ребенок фактически все делал сам, мама лишь указывала пальцем: сначала гель, потом шампунь, теперь смыть водой.
Здесь все равно есть зависимость. Без маминых подсказок он не чувствовал, хорошо ли вымыты волосы, в какой последовательности использовать шампунь и гель для душа. Поэтому мы разработали целую концепцию, чтобы убрать маму из ванны и научить ребенка мыться полностью самостоятельно.
Все получилось: мы записали на диктофон мамин голос с полной последовательностью действий.
Включались отрывки записи, и подросток, как под диктовку, выполнял все шаги, но мамы физически
в ванной не было. Это временный вариант подсказки, от которой мы тоже постепенно ушли.
Для некоторых детей придумываем систему коробок: в первой – то, чем нужно себя намылить
(гель, шампунь), во вторую переставляем то, что уже использовалось. То есть при каждом мытье баночки с гелем и шампунем переходят из первой коробки во вторую.
Такая система помогает установить конечность действий, иначе ребенок может нанести гель, смыть, потом снова нанести и смыть. И так много раз подряд. Самое важное – руководствоваться здравым смыслом, не придумывать лишнего и не упрощать там, где нужны детали. Все очень индивидуально. Но стоит того, чтобы потратить свое время и силы.
Один из первых шагов – понять, что в душ нельзя ходить в одежде. Сначала нужно приготовить себе чистое полотенце и одежду, раздеться. Дальше регулирование температуры воды, чтобы человек не полез под кипяток или ледяную воду. Есть дети с РАС, у которых низкий болевой порог, а значит, они вначале могут и не почувствовать боль. Далее мы пошагово разбиваем комплексное поведение, как принимать душ, на маленькие шаги (анализ задачи). Там, где нужна помощь – помогаем, где ребенок справляется сам не вмешиваемся. Постепенно, убирая свои подсказки переводим в самостоятельные реакции. Ждать, что этот навык сформируется самостоятельно – ошибка.
Ребенок может намылить себя, не смыть и просто выйти из душа. Для этого придумываются новые маркеры: либо по цветам, либо по цифрам. Первое – омыть тело водой, второе – намылить тело, третье – вымыть каждую часть тела, четвертое – смыть мыло. Процесс мытья головы – такая же схема. Это цепочка действий, где каждый шаг является пусковым стимулом для следующего.
В моей практике был случай, когда мы учили уже подрастающего ребенка мыться самостоятельно. До этого мама мыла его сама, а потом пришло время выйти из этого процесса. Мы постепенно осваивали процесс, пока не дошли до того, что ребенок фактически все делал сам, мама лишь указывала пальцем: сначала гель, потом шампунь, теперь смыть водой.
Здесь все равно есть зависимость. Без маминых подсказок он не чувствовал, хорошо ли вымыты волосы, в какой последовательности использовать шампунь и гель для душа. Поэтому мы разработали целую концепцию, чтобы убрать маму из ванны и научить ребенка мыться полностью самостоятельно.
Все получилось: мы записали на диктофон мамин голос с полной последовательностью действий. Включались отрывки записи, и подросток, как под диктовку, выполнял все шаги, но мамы физически в ванной не было. Это временный вариант подсказки, от которой мы тоже постепенно ушли. Для некоторых детей придумываем систему коробок: в первой – то, чем нужно себя намылить (гель, шампунь), во вторую переставляем то, что уже использовалось. То есть при каждом мытье баночки с гелем и шампунем переходят из первой коробки во вторую.
Такая система помогает установить конечность действий, иначе ребенок может нанести гель, смыть, потом снова нанести и смыть. И так много раз подряд. Самое важное – руководствоваться здравым смыслом, не придумывать лишнего и не упрощать там, где нужны детали. Все очень индивидуально. Но стоит того, чтобы потратить свое время и силы.
Ребенок может намылить себя, не смыть и просто выйти из душа. Для этого придумываются новые маркеры: либо по цветам, либо по цифрам. Первое – омыть тело водой, второе – намылить тело, третье – вымыть каждую часть тела, четвертое – смыть мыло. Процесс мытья головы – такая же схема. Это цепочка действий, где каждый шаг является пусковым стимулом для следующего.
В моей практике был случай, когда мы учили уже подрастающего ребенка мыться самостоятельно. До этого мама мыла его сама, а потом пришло время выйти из этого процесса. Мы постепенно осваивали процесс, пока не дошли до того, что ребенок фактически все делал сам, мама лишь указывала пальцем: сначала гель, потом шампунь, теперь смыть водой.
Здесь все равно есть зависимость. Без маминых подсказок он не чувствовал, хорошо ли вымыты волосы, в какой последовательности использовать шампунь и гель для душа. Поэтому мы разработали целую концепцию, чтобы убрать маму из ванны и научить ребенка мыться полностью самостоятельно.
Все получилось: мы записали на диктофон мамин голос с полной последовательностью действий. Включались отрывки записи, и подросток, как под диктовку, выполнял все шаги, но мамы физически в ванной не было. Это временный вариант подсказки, от которой мы тоже постепенно ушли. Для некоторых детей придумываем систему коробок: в первой – то, чем нужно себя намылить (гель, шампунь), во вторую переставляем то, что уже использовалось. То есть при каждом мытье баночки с гелем и шампунем переходят из первой коробки во вторую.
Такая система помогает установить конечность действий, иначе ребенок может нанести гель, смыть, потом снова нанести и смыть. И так много раз подряд. Самое важное – руководствоваться здравым смыслом, не придумывать лишнего и не упрощать там, где нужны детали. Все очень индивидуально. Но стоит того, чтобы потратить свое время и силы.
Как жить
Как жить
Мы описали очень короткую версию похода в душ. Для каждого из нас она не составляет труда. Но для людей с РАС – это сотни задач, которые нужно выполнить правильно и в определенной последовательности.
Таким образом нужно работать с каждой сложной системой в жизни: прием пищи, мытье посуды, переодевание перед сном, переодевание после сна, поход в туалет, сушка волос, бритье бороды, гигиена во время менструации, застилание постели, уборка в доме, поход к врачу, сдача анализов, поход к стоматологу. Задач просто тысячи, и все они должны отрабатываться в естественной среде человека.
В прикладном анализе поведения есть система поощрений: если ты выполняешь поставленную задачу хорошо, твоя жизнь непременно становиться лучше.
Для некоторых работает жетонная экономика: родители выдают жетоны за выполненные задачи. И ребенок или подросток с РАС знает, например, что 10 жетонов можно обменять на любимую конфету, а 20 – на получасовой просмотр мультика или фильма. Для каждого вознаграждение выбирается индивидуально, главное – мотивация.
Таким образом нужно работать с каждой сложной системой в жизни: прием пищи, мытье посуды, переодевание перед сном, переодевание после сна, поход в туалет, сушка волос, бритье бороды, гигиена во время менструации, застилание постели, уборка в доме, поход к врачу, сдача анализов, поход к стоматологу. Задач просто тысячи, и все они должны отрабатываться в естественной среде человека.
В прикладном анализе поведения есть система поощрений: если ты выполняешь поставленную задачу хорошо, твоя жизнь непременно становиться лучше.
Для некоторых работает жетонная экономика: родители выдают жетоны за выполненные задачи. И ребенок или подросток с РАС знает, например, что 10 жетонов можно обменять на любимую конфету, а 20 – на получасовой просмотр мультика или фильма. Для каждого вознаграждение выбирается индивидуально, главное – мотивация.
Мы описали очень короткую версию похода в душ. Для каждого из нас она не составляет труда. Но для людей с РАС – это сотни задач, которые нужно выполнить правильно и в определенной последовательности.
Таким образом нужно работать с каждой сложной системой в жизни: прием пищи, мытье посуды, переодевание перед сном, переодевание после сна, поход в туалет, сушка волос, бритье бороды, гигиена во время менструации, застилание постели, уборка в доме, поход к врачу, сдача анализов, поход к стоматологу. Задач просто тысячи, и все они должны отрабатываться в естественной среде человека.
В прикладном анализе поведения есть система поощрений: если ты выполняешь поставленную задачу хорошо, твоя жизнь непременно становиться лучше.
Для некоторых работает жетонная экономика: родители выдают жетоны за выполненные задачи. И ребенок или подросток с РАС знает, например, что 10 жетонов можно обменять на любимую конфету, а 20 – на получасовой просмотр мультика или фильма. Для каждого вознаграждение выбирается индивидуально, главное – мотивация.
Таким образом нужно работать с каждой сложной системой в жизни: прием пищи, мытье посуды, переодевание перед сном, переодевание после сна, поход в туалет, сушка волос, бритье бороды, гигиена во время менструации, застилание постели, уборка в доме, поход к врачу, сдача анализов, поход к стоматологу. Задач просто тысячи, и все они должны отрабатываться в естественной среде человека.
В прикладном анализе поведения есть система поощрений: если ты выполняешь поставленную задачу хорошо, твоя жизнь непременно становиться лучше.
Для некоторых работает жетонная экономика: родители выдают жетоны за выполненные задачи. И ребенок или подросток с РАС знает, например, что 10 жетонов можно обменять на любимую конфету, а 20 – на получасовой просмотр мультика или фильма. Для каждого вознаграждение выбирается индивидуально, главное – мотивация.
Свой – чужой: кому можно меня трогать
Свой – чужой: кому можно меня трогать
Кроме жизненно важных навыков, мы учим детей навыкам безопасности. Ведь с годами, когда за ребенком ухаживают – моют, подают чистые трусы, вытирают попу – стираются границы, и ребенок уже не понимает, кто может до него дотрагиваться, а кто нет. Навыки безопасного поведения должны быть приоритетом, особенно в подростковом возрасте. Для этого мы начинаем формировать их с раннего детства. Тренируем реакцию на слово «стоп», говорить «да» и «нет», просить о помощи.
Одна из технологий обучения – социальные круги: мы учим детей по фотографиям разделять людей на «свой» и «чужой». Например, в круг «свой» попадают родители и близкие родственники, в папку «чужой» – все остальные. Своему можно поцеловать, обнять, потрогать. Чужому нельзя трогать, нельзя целовать, нельзя обнимать.
Но сортировка по фото – это не реальная жизнь. Поэтому мы с родителями разыгрываем целые подставные ситуации. Например, просим подставных «актеров» подходить на улице к нашим ученикам и предлагать сходить вместе в магазин или пройти в машину.
Это работает и в обратную сторону: мы учим детей не трогать других людей, не садиться к ним на колени,не залезать в чужие сумки. Границы – сложная вещь для объяснения, но очень важная для большой и «самостоятельной» жизни.
Одна из технологий обучения – социальные круги: мы учим детей по фотографиям разделять людей на «свой» и «чужой». Например, в круг «свой» попадают родители и близкие родственники, в папку «чужой» – все остальные. Своему можно поцеловать, обнять, потрогать. Чужому нельзя трогать, нельзя целовать, нельзя обнимать.
Но сортировка по фото – это не реальная жизнь. Поэтому мы с родителями разыгрываем целые подставные ситуации. Например, просим подставных «актеров» подходить на улице к нашим ученикам и предлагать сходить вместе в магазин или пройти в машину.
Это работает и в обратную сторону: мы учим детей не трогать других людей, не садиться к ним на колени,не залезать в чужие сумки. Границы – сложная вещь для объяснения, но очень важная для большой и «самостоятельной» жизни.
Кроме жизненно важных навыков, мы учим детей навыкам безопасности. Ведь с годами, когда за ребенком ухаживают – моют, подают чистые трусы, вытирают попу – стираются границы, и ребенок уже не понимает, кто может до него дотрагиваться, а кто нет. Навыки безопасного поведения должны быть приоритетом, особенно в подростковом возрасте. Для этого мы начинаем формировать их с раннего детства. Тренируем реакцию на слово «стоп», говорить «да» и «нет», просить о помощи.
Одна из технологий обучения – социальные круги: мы учим детей по фотографиям разделять людей на «свой» и «чужой». Например, в круг «свой» попадают родители и близкие родственники, в папку «чужой» – все остальные. Своему можно поцеловать, обнять, потрогать. Чужому нельзя трогать, нельзя целовать, нельзя обнимать.
Но сортировка по фото – это не реальная жизнь. Поэтому мы с родителями разыгрываем целые подставные ситуации. Например, просим подставных «актеров» подходить на улице к нашим ученикам и предлагать сходить вместе в магазин или пройти в машину.
Это работает и в обратную сторону: мы учим детей не трогать других людей, не садиться к ним на колени,не залезать в чужие сумки. Границы – сложная вещь для объяснения, но очень важная для большой и «самостоятельной» жизни.
Одна из технологий обучения – социальные круги: мы учим детей по фотографиям разделять людей на «свой» и «чужой». Например, в круг «свой» попадают родители и близкие родственники, в папку «чужой» – все остальные. Своему можно поцеловать, обнять, потрогать. Чужому нельзя трогать, нельзя целовать, нельзя обнимать.
Но сортировка по фото – это не реальная жизнь. Поэтому мы с родителями разыгрываем целые подставные ситуации. Например, просим подставных «актеров» подходить на улице к нашим ученикам и предлагать сходить вместе в магазин или пройти в машину.
Это работает и в обратную сторону: мы учим детей не трогать других людей, не садиться к ним на колени,не залезать в чужие сумки. Границы – сложная вещь для объяснения, но очень важная для большой и «самостоятельной» жизни.
Что делать с подростками
Что делать с подростками
Начать работу можно с человеком любого возраста. Вопрос в другом – ресурсах и усилиях. Ведь к 12-14 годам ребенок уже выстроил все механизмы коммуникации и управления своими родителями, а в семье годами тренировались определенные паттерны поведения.
К сожалению, в семьях, где растет ребенок с особенностями, есть перекос: все подстраиваются под него, его потребности и интересы. Это очень плохо, ведь тогда нет жизни ни у мамы, ни у папы, а все живут жизнью ребенка.
Есть еще одна особенность – работа с подростками строится на том, чтобы буквально вытащить их из дома. Вопрос сепарации никуда не исчезает: подростку нужно отделяться от семьи, от маминой и папиной заботы.
Прекрасно, когда в детстве твои терапевты - это мама и папа, которые с тобой играют и учат. В подростковом возрасте у всех людей происходит один и тот же процесс – авторитет родителя падает, и мы начинаем учиться жить самостоятельно.
Это же касается и подростков с РАС. Они должны отделяться от мамы с папой, уметь работать с посторонними людьми и перемещаться по городу. Чтобы это реализовать, нужны сторонние специалисты и занятия вне дома.
Здесь важную роль играет большое разнообразие кружков, мастерских, спортивных секций, как можно больше времени проводить вне дома. Нужно расширять зону социальных контактов.
Такое часто бывает у подростков с РАС: они замыкаются, мало где бывают, и с годами тревожность возрастает. Чем дольше изоляция, тем сложнее человеку взаимодействовать с окружающим миром. Мы должны предоставлять максимальную возможность для тренировок социального опыта подростка.
К сожалению, в семьях, где растет ребенок с особенностями, есть перекос: все подстраиваются под него, его потребности и интересы. Это очень плохо, ведь тогда нет жизни ни у мамы, ни у папы, а все живут жизнью ребенка.
Есть еще одна особенность – работа с подростками строится на том, чтобы буквально вытащить их из дома. Вопрос сепарации никуда не исчезает: подростку нужно отделяться от семьи, от маминой и папиной заботы.
Прекрасно, когда в детстве твои терапевты - это мама и папа, которые с тобой играют и учат. В подростковом возрасте у всех людей происходит один и тот же процесс – авторитет родителя падает, и мы начинаем учиться жить самостоятельно.
Это же касается и подростков с РАС. Они должны отделяться от мамы с папой, уметь работать с посторонними людьми и перемещаться по городу. Чтобы это реализовать, нужны сторонние специалисты и занятия вне дома.
Здесь важную роль играет большое разнообразие кружков, мастерских, спортивных секций, как можно больше времени проводить вне дома. Нужно расширять зону социальных контактов.
Такое часто бывает у подростков с РАС: они замыкаются, мало где бывают, и с годами тревожность возрастает. Чем дольше изоляция, тем сложнее человеку взаимодействовать с окружающим миром. Мы должны предоставлять максимальную возможность для тренировок социального опыта подростка.
Начать работу можно с человеком любого возраста. Вопрос в другом – ресурсах и усилиях. Ведь к 12-14 годам ребенок уже выстроил все механизмы коммуникации и управления своими родителями, а в семье годами тренировались определенные паттерны поведения.
К сожалению, в семьях, где растет ребенок с особенностями, есть перекос: все подстраиваются под него, его потребности и интересы. Это очень плохо, ведь тогда нет жизни ни у мамы, ни у папы, а все живут жизнью ребенка.
Есть еще одна особенность – работа с подростками строится на том, чтобы буквально вытащить их из дома. Вопрос сепарации никуда не исчезает: подростку нужно отделяться от семьи, от маминой и папиной заботы.
Прекрасно, когда в детстве твои терапевты - это мама и папа, которые с тобой играют и учат. В подростковом возрасте у всех людей происходит один и тот же процесс – авторитет родителя падает, и мы начинаем учиться жить самостоятельно.
Это же касается и подростков с РАС. Они должны отделяться от мамы с папой, уметь работать с посторонними людьми и перемещаться по городу. Чтобы это реализовать, нужны сторонние специалисты и занятия вне дома.
Здесь важную роль играет большое разнообразие кружков, мастерских, спортивных секций, как можно больше времени проводить вне дома. Нужно расширять зону социальных контактов.
Такое часто бывает у подростков с РАС: они замыкаются, мало где бывают, и с годами тревожность возрастает. Чем дольше изоляция, тем сложнее человеку взаимодействовать с окружающим миром. Мы должны предоставлять максимальную возможность для тренировок социального опыта подростка.
К сожалению, в семьях, где растет ребенок с особенностями, есть перекос: все подстраиваются под него, его потребности и интересы. Это очень плохо, ведь тогда нет жизни ни у мамы, ни у папы, а все живут жизнью ребенка.
Есть еще одна особенность – работа с подростками строится на том, чтобы буквально вытащить их из дома. Вопрос сепарации никуда не исчезает: подростку нужно отделяться от семьи, от маминой и папиной заботы.
Прекрасно, когда в детстве твои терапевты - это мама и папа, которые с тобой играют и учат. В подростковом возрасте у всех людей происходит один и тот же процесс – авторитет родителя падает, и мы начинаем учиться жить самостоятельно.
Это же касается и подростков с РАС. Они должны отделяться от мамы с папой, уметь работать с посторонними людьми и перемещаться по городу. Чтобы это реализовать, нужны сторонние специалисты и занятия вне дома.
Здесь важную роль играет большое разнообразие кружков, мастерских, спортивных секций, как можно больше времени проводить вне дома. Нужно расширять зону социальных контактов.
Такое часто бывает у подростков с РАС: они замыкаются, мало где бывают, и с годами тревожность возрастает. Чем дольше изоляция, тем сложнее человеку взаимодействовать с окружающим миром. Мы должны предоставлять максимальную возможность для тренировок социального опыта подростка.
Рома Крымский
Рома не чувствует границ и может случайно задеть плечом или подойти слишком близко – так он познает мир. Но для людей в магазине, поликлинике, троллейбусе это не так. Они автоматически расценивают Ромкино поведение как агрессию.
Читать всю историю
Читать всю историю
Работа с мамой и папой
Работа с мамой и папой
Поведенческая терапия, которая помогает детям с особенностями жить самостоятельно, насколько это возможно, работает не только с маленькими учениками и ученицами. Она также меняет поведение родителей.
Поведенческая терапия как таковая не работает с человеком напрямую, она работает с его окружающей средой: с людьми, которые находятся рядом, квартирой, в которой он живет и так далее.
Например, у ребенка есть нежелательное поведение . Мы выясняем его функцию и работаем с реакцией на это поведение родителей. Если цель – получение внимания, то просим не замечать, игнорировать поведение, не давать какой-то реакции в ответ. При этом более ярко и четко отвечать на позитивное поведение. Также работаем с системой поощрения. Важно разработать план, в котором будет определено, за какое поведение и как мы поощряем ребенка. Иначе система не будет работать.
Это одна из самых сложных задач, ведь менять поведение взрослых всегда тяжело. Мы берем маленькую, достижимую в короткие сроки цель и показываем мамам и папам, что система работает. В таком случае они становятся более мотивированными и готовыми к работе.
Люди с аутизмом владеют разным функционалом: кому-то составляют расписание на неделю, кому-то нужно составлять расписание на день и контролировать. Идея поведенческой терапии – научить самостоятельности, насколько это возможно. В этом случае ключевой фигурой в жизни человека с аутизмом становится тьютор. Кого-то он направляет, помогает и контролирует, кому-то становиться другом и коучем. Но в любом случае человек живет эту жизнь сам.
Поведенческая терапия как таковая не работает с человеком напрямую, она работает с его окружающей средой: с людьми, которые находятся рядом, квартирой, в которой он живет и так далее.
Например, у ребенка есть нежелательное поведение . Мы выясняем его функцию и работаем с реакцией на это поведение родителей. Если цель – получение внимания, то просим не замечать, игнорировать поведение, не давать какой-то реакции в ответ. При этом более ярко и четко отвечать на позитивное поведение. Также работаем с системой поощрения. Важно разработать план, в котором будет определено, за какое поведение и как мы поощряем ребенка. Иначе система не будет работать.
Это одна из самых сложных задач, ведь менять поведение взрослых всегда тяжело. Мы берем маленькую, достижимую в короткие сроки цель и показываем мамам и папам, что система работает. В таком случае они становятся более мотивированными и готовыми к работе.
Люди с аутизмом владеют разным функционалом: кому-то составляют расписание на неделю, кому-то нужно составлять расписание на день и контролировать. Идея поведенческой терапии – научить самостоятельности, насколько это возможно. В этом случае ключевой фигурой в жизни человека с аутизмом становится тьютор. Кого-то он направляет, помогает и контролирует, кому-то становиться другом и коучем. Но в любом случае человек живет эту жизнь сам.
Поведенческая терапия, которая помогает детям с особенностями жить самостоятельно, насколько это возможно, работает не только с маленькими учениками и ученицами. Она также меняет поведение родителей.
Поведенческая терапия как таковая не работает с человеком напрямую, она работает с его окружающей средой: с людьми, которые находятся рядом, квартирой, в которой он живет и так далее.
Например, у ребенка есть нежелательное поведение . Мы выясняем его функцию и работаем с реакцией на это поведение родителей. Если цель – получение внимания, то просим не замечать, игнорировать поведение, не давать какой-то реакции в ответ. При этом более ярко и четко отвечать на позитивное поведение. Также работаем с системой поощрения. Важно разработать план, в котором будет определено, за какое поведение и как мы поощряем ребенка. Иначе система не будет работать.
Это одна из самых сложных задач, ведь менять поведение взрослых всегда тяжело. Мы берем маленькую, достижимую в короткие сроки цель и показываем мамам и папам, что система работает. В таком случае они становятся более мотивированными и готовыми к работе.
Люди с аутизмом владеют разным функционалом: кому-то составляют расписание на неделю, кому-то нужно составлять расписание на день и контролировать. Идея поведенческой терапии – научить самостоятельности, насколько это возможно. В этом случае ключевой фигурой в жизни человека с аутизмом становится тьютор. Кого-то он направляет, помогает и контролирует, кому-то становиться другом и коучем. Но в любом случае человек живет эту жизнь сам.
Поведенческая терапия как таковая не работает с человеком напрямую, она работает с его окружающей средой: с людьми, которые находятся рядом, квартирой, в которой он живет и так далее.
Например, у ребенка есть нежелательное поведение . Мы выясняем его функцию и работаем с реакцией на это поведение родителей. Если цель – получение внимания, то просим не замечать, игнорировать поведение, не давать какой-то реакции в ответ. При этом более ярко и четко отвечать на позитивное поведение. Также работаем с системой поощрения. Важно разработать план, в котором будет определено, за какое поведение и как мы поощряем ребенка. Иначе система не будет работать.
Это одна из самых сложных задач, ведь менять поведение взрослых всегда тяжело. Мы берем маленькую, достижимую в короткие сроки цель и показываем мамам и папам, что система работает. В таком случае они становятся более мотивированными и готовыми к работе.
Люди с аутизмом владеют разным функционалом: кому-то составляют расписание на неделю, кому-то нужно составлять расписание на день и контролировать. Идея поведенческой терапии – научить самостоятельности, насколько это возможно. В этом случае ключевой фигурой в жизни человека с аутизмом становится тьютор. Кого-то он направляет, помогает и контролирует, кому-то становиться другом и коучем. Но в любом случае человек живет эту жизнь сам.
Братья и сестры: дети ведут себя так, как взрослые
Братья и сестры: дети ведут себя так, как взрослые
Работа с братьями и сестрами очень важна. Вырастая, они могут начать стыдиться своих особенных родных. Поэтому есть отдельные группы взаимодействия, где мы так же играем, проводим время. А позже объединяем группы и делаем их инклюзивными.
Как правило, чем раньше объяснить детям, что такое аутизм на самом деле, показать, что это не стыдно (гулять вместе на улице, ходить в магазин), тем меньше у ребенка будет вопросов, даже неприязни или стыда за своего брата или сестру с аутизмом.
Дети очень быстро считывают реакции своих родителей и педагогов, особенно на то, как они ведут себя с ребенком с аутизмом.
Я 4 года была тьютором у парня. Детям в классе меня представили как переводчика, мол, я помогала их однокласснику понять их «язык». Такая легенда помогла всем одноклассникам и даже учителям перестать бояться этого парня, принимать его таким, какой он есть. Со временем все случилось так, как и положено с переводчиком: как только мой подопечный научился общаться со всеми в школе, я стала ему не нужна.
Получается, поведение детей зависит от того, как ведут себя взрослые. Бывает так, что один родитель принимает аутизм, а другой – отвергает. В этой истории родители в зоне риска: им нужна поддержка, в том числе психологическая.
Например, группы поддержки помогают родителям увидеть, что их общие усилия могут привести к лучшей жизни. Что их дети, несмотря на аутизм у одного, имеют общий интерес, например, спорт. Значит, они могут вместе кататься на роликах или велосипедах - и это полезно, важно, увлекательно для обоих. И главное – развивает каждого.
Иногда сложно так сделать, особенно если раньше контакта не было. Но можно придумывать систему мотивации (поощрения). Пусть сначала это будет материальный бонус. Со временем брат или сестра, проведя время в такой компании, поймут ценность этого взаимодействия. Постепенно приятные эмоции станут более важными, а время, проведенное с родными, будет круче одиночества.
Сейчас я веду парня с аутизмом, он учится в 7 классе. Когда начали изучать правила общения в чате, поначалу это был сплошной поток информации: я умылся, я пописал, я порисовал, я сходил в магазин. То есть каждый час он писал мне о том, что сделал, причем в мельчайших подробностях.
Затем я сказала ему «стоп». И предложила начинать разговор с приветствия. Когда мы это освоили, я предложила ему дожидаться, пока я уточню, как дела, и только тогда рассказать о своем дне. Затем я начала в ответ рассказывать о своем – важно было, чтобы у нас выстраивался диалог.
Затем я попросила его не писать все детали дня: людям не нужно рассказывать о том, что ты ходил в туалет, этот пункт можно пропускать.
Так, постепенно, из монолога, похожего на список действий, у нас начал вырисовывается разговор. Казалось, это такая мелочь, но именно из мелочей и состоит наша жизнь.
Совсем скоро мы ждем перевода на русский язык AFLS (Assessment of Functional Living Skills) оценку функциональных жизненных навыков*. Это прекрасный инструмент, который поможет родителям и специалистам ставить важные, четкие и достижимые цели для подростков с аутизмом, улучшая качество их жизни и жизни их близких.
За время подготовки нашего материала вышел перевод AFLS. Найти его, а также много другой полезной информации можно на сайте АВА-центра "Шаг вперед".
Как правило, чем раньше объяснить детям, что такое аутизм на самом деле, показать, что это не стыдно (гулять вместе на улице, ходить в магазин), тем меньше у ребенка будет вопросов, даже неприязни или стыда за своего брата или сестру с аутизмом.
Дети очень быстро считывают реакции своих родителей и педагогов, особенно на то, как они ведут себя с ребенком с аутизмом.
Я 4 года была тьютором у парня. Детям в классе меня представили как переводчика, мол, я помогала их однокласснику понять их «язык». Такая легенда помогла всем одноклассникам и даже учителям перестать бояться этого парня, принимать его таким, какой он есть. Со временем все случилось так, как и положено с переводчиком: как только мой подопечный научился общаться со всеми в школе, я стала ему не нужна.
Получается, поведение детей зависит от того, как ведут себя взрослые. Бывает так, что один родитель принимает аутизм, а другой – отвергает. В этой истории родители в зоне риска: им нужна поддержка, в том числе психологическая.
Например, группы поддержки помогают родителям увидеть, что их общие усилия могут привести к лучшей жизни. Что их дети, несмотря на аутизм у одного, имеют общий интерес, например, спорт. Значит, они могут вместе кататься на роликах или велосипедах - и это полезно, важно, увлекательно для обоих. И главное – развивает каждого.
Иногда сложно так сделать, особенно если раньше контакта не было. Но можно придумывать систему мотивации (поощрения). Пусть сначала это будет материальный бонус. Со временем брат или сестра, проведя время в такой компании, поймут ценность этого взаимодействия. Постепенно приятные эмоции станут более важными, а время, проведенное с родными, будет круче одиночества.
Сейчас я веду парня с аутизмом, он учится в 7 классе. Когда начали изучать правила общения в чате, поначалу это был сплошной поток информации: я умылся, я пописал, я порисовал, я сходил в магазин. То есть каждый час он писал мне о том, что сделал, причем в мельчайших подробностях.
Затем я сказала ему «стоп». И предложила начинать разговор с приветствия. Когда мы это освоили, я предложила ему дожидаться, пока я уточню, как дела, и только тогда рассказать о своем дне. Затем я начала в ответ рассказывать о своем – важно было, чтобы у нас выстраивался диалог.
Затем я попросила его не писать все детали дня: людям не нужно рассказывать о том, что ты ходил в туалет, этот пункт можно пропускать.
Так, постепенно, из монолога, похожего на список действий, у нас начал вырисовывается разговор. Казалось, это такая мелочь, но именно из мелочей и состоит наша жизнь.
Совсем скоро мы ждем перевода на русский язык AFLS (Assessment of Functional Living Skills) оценку функциональных жизненных навыков*. Это прекрасный инструмент, который поможет родителям и специалистам ставить важные, четкие и достижимые цели для подростков с аутизмом, улучшая качество их жизни и жизни их близких.
За время подготовки нашего материала вышел перевод AFLS. Найти его, а также много другой полезной информации можно на сайте АВА-центра "Шаг вперед".
Работа с братьями и сестрами очень важна. Вырастая, они могут начать стыдиться своих особенных родных. Поэтому есть отдельные группы взаимодействия, где мы так же играем, проводим время. А позже объединяем группы и делаем их инклюзивными.
Как правило, чем раньше объяснить детям, что такое аутизм на самом деле, показать, что это не стыдно (гулять вместе на улице, ходить в магазин), тем меньше у ребенка будет вопросов, даже неприязни или стыда за своего брата или сестру с аутизмом.
Дети очень быстро считывают реакции своих родителей и педагогов, особенно на то, как они ведут себя с ребенком с аутизмом.
Я 4 года была тьютором у парня. Детям в классе меня представили как переводчика, мол, я помогала их однокласснику понять их «язык». Такая легенда помогла всем одноклассникам и даже учителям перестать бояться этого парня, принимать его таким, какой он есть. Со временем все случилось так, как и положено с переводчиком: как только мой подопечный научился общаться со всеми в школе, я стала ему не нужна.
Получается, поведение детей зависит от того, как ведут себя взрослые. Бывает так, что один родитель принимает аутизм, а другой – отвергает. В этой истории родители в зоне риска: им нужна поддержка, в том числе психологическая.
Например, группы поддержки помогают родителям увидеть, что их общие усилия могут привести к лучшей жизни. Что их дети, несмотря на аутизм у одного, имеют общий интерес, например, спорт. Значит, они могут вместе кататься на роликах или велосипедах - и это полезно, важно, увлекательно для обоих. И главное – развивает каждого.
Иногда сложно так сделать, особенно если раньше контакта не было. Но можно придумывать систему мотивации (поощрения). Пусть сначала это будет материальный бонус. Со временем брат или сестра, проведя время в такой компании, поймут ценность этого взаимодействия. Постепенно приятные эмоции станут более важными, а время, проведенное с родными, будет круче одиночества.
Сейчас я веду парня с аутизмом, он учится в 7 классе. Когда начали изучать правила общения в чате, поначалу это был сплошной поток информации: я умылся, я пописал, я порисовал, я сходил в магазин. То есть каждый час он писал мне о том, что сделал, причем в мельчайших подробностях.
Затем я сказала ему «стоп». И предложила начинать разговор с приветствия. Когда мы это освоили, я предложила ему дожидаться, пока я уточню, как дела, и только тогда рассказать о своем дне. Затем я начала в ответ рассказывать о своем – важно было, чтобы у нас выстраивался диалог.
Затем я попросила его не писать все детали дня: людям не нужно рассказывать о том, что ты ходил в туалет, этот пункт можно пропускать.
Так, постепенно, из монолога, похожего на список действий, у нас начал вырисовывается разговор. Казалось, это такая мелочь, но именно из мелочей и состоит наша жизнь.
Совсем скоро мы ждем перевода на русский язык AFLS (Assessment of Functional Living Skills) оценку функциональных жизненных навыков*. Это прекрасный инструмент, который поможет родителям и специалистам ставить важные, четкие и достижимые цели для подростков с аутизмом, улучшая качество их жизни и жизни их близких.
За время подготовки нашего материала вышел перевод AFLS. Найти его, а также много другой полезной информации можно на сайте АВА-центра "Шаг вперед".
Как правило, чем раньше объяснить детям, что такое аутизм на самом деле, показать, что это не стыдно (гулять вместе на улице, ходить в магазин), тем меньше у ребенка будет вопросов, даже неприязни или стыда за своего брата или сестру с аутизмом.
Дети очень быстро считывают реакции своих родителей и педагогов, особенно на то, как они ведут себя с ребенком с аутизмом.
Я 4 года была тьютором у парня. Детям в классе меня представили как переводчика, мол, я помогала их однокласснику понять их «язык». Такая легенда помогла всем одноклассникам и даже учителям перестать бояться этого парня, принимать его таким, какой он есть. Со временем все случилось так, как и положено с переводчиком: как только мой подопечный научился общаться со всеми в школе, я стала ему не нужна.
Получается, поведение детей зависит от того, как ведут себя взрослые. Бывает так, что один родитель принимает аутизм, а другой – отвергает. В этой истории родители в зоне риска: им нужна поддержка, в том числе психологическая.
Например, группы поддержки помогают родителям увидеть, что их общие усилия могут привести к лучшей жизни. Что их дети, несмотря на аутизм у одного, имеют общий интерес, например, спорт. Значит, они могут вместе кататься на роликах или велосипедах - и это полезно, важно, увлекательно для обоих. И главное – развивает каждого.
Иногда сложно так сделать, особенно если раньше контакта не было. Но можно придумывать систему мотивации (поощрения). Пусть сначала это будет материальный бонус. Со временем брат или сестра, проведя время в такой компании, поймут ценность этого взаимодействия. Постепенно приятные эмоции станут более важными, а время, проведенное с родными, будет круче одиночества.
Сейчас я веду парня с аутизмом, он учится в 7 классе. Когда начали изучать правила общения в чате, поначалу это был сплошной поток информации: я умылся, я пописал, я порисовал, я сходил в магазин. То есть каждый час он писал мне о том, что сделал, причем в мельчайших подробностях.
Затем я сказала ему «стоп». И предложила начинать разговор с приветствия. Когда мы это освоили, я предложила ему дожидаться, пока я уточню, как дела, и только тогда рассказать о своем дне. Затем я начала в ответ рассказывать о своем – важно было, чтобы у нас выстраивался диалог.
Затем я попросила его не писать все детали дня: людям не нужно рассказывать о том, что ты ходил в туалет, этот пункт можно пропускать.
Так, постепенно, из монолога, похожего на список действий, у нас начал вырисовывается разговор. Казалось, это такая мелочь, но именно из мелочей и состоит наша жизнь.
Совсем скоро мы ждем перевода на русский язык AFLS (Assessment of Functional Living Skills) оценку функциональных жизненных навыков*. Это прекрасный инструмент, который поможет родителям и специалистам ставить важные, четкие и достижимые цели для подростков с аутизмом, улучшая качество их жизни и жизни их близких.
За время подготовки нашего материала вышел перевод AFLS. Найти его, а также много другой полезной информации можно на сайте АВА-центра "Шаг вперед".
Читать следующее интервью: Анна Давидович, нейропсихолог
